Углубившись в пустыню километров на триста, я выбрал долинку, где кора была потоньше; даже без сейсмографа нашёл её. Ведь кора прогревалась изнутри, была горячее и светлее в самых тонких местах. Сразу в глаза бросались оранжеватые и алые пятна на общем вишнёвом фоне равнины. На одном из оранжеватых пятен я велел складывать каменный холм. Таскали усердно, грех жаловаться. Таскал ражий Боец и таскал Хитрец, его приятель, этот старался взять ношу полегче. Таскал безответный трудяга Отец и все другие отцы, матери и дети даже. Кузнец таскал увесистые глыбы и все старался придумать разные рычаги и волокуши для облегчения дела. Толковый малый был этот Кузнец. И Певец таскал по силе возможности, а в перерывах брался за свои свистки и пел о том, как бог Этрэ строил дворец для своей возлюбленной Од. Труд прославлял по-своему.
Таскали все. Но роптали. Уставали и роптали. Голодали и роптали. А матери подзуживали отцов и требовали лаву сию же секунду. Впрочем, их можно понять, у них детишки кричали криком, есть просили по три раза в день. Напрасно я объяснял, что холм ещё не дошёл до проектной отметки. Они рассуждали по-своему: “Если ты пророк и чародей, не считайся с проектными отметками”. — “Я не пророк, я астродипломат”, — пытался признаться я. Но они хотели пророка и требовали, чтобы я был пророком.
— Покажи нам лаву, Астралат! — кричали они. — Где лава? Может, её и нет вообще?
И Жрец (он тоже увязался за нами, я так и не понял для чего. Камней не носил, а за стол садился первый) нашёптывал труженикам:
— Астралат — лжепророк. Он завёл вас в пустыню, чтобы погубить. Побьём камнями лжепророка.
В конце концов они взялись-таки за камни.
Катастрофа была причиной.
Ведь строили мы вручную. Атомной техники не было при мне, да я и не пустил бы её в ход. Важно было научить огнеупорцев доставать лаву в пустыне, а не достать один раз. Итак, мы таскали камни на горбу, подбирали подходящие по размеру, щели затыкали щебёнкой. Тесать и сглаживать плиты не было смысла, на это ушли бы годы. Естественно, примитивная наша кладка держалась на честном слове, а честное слово не котируется в технике безопасности. И один из откосов рухнул, каменная лавина ринулась на лагерь, погребла и изуродовала несколько десятков огнеупорцев. Женщинам, старикам и детям достаётся в таких случаях больше всего: самым слабым и неповоротливым.
Как они выглядели, эти раздавленные! И сейчас мутит, как вспомню.
Раздавлены! Изуродованы! А где был пророк? Почему не остановил лавину?
Значит, лжепророк.
Жрец сказал: бог Этрэ недоволен нечестивым делом. Он создал океан для жизни, а пустыню для смерти, так было испокон веков. Вот он покарал ослушников, тщеславных и суемудрых нарушителей его закона. Это предупреждение свыше. Все будут побиты камнями… если мы не побьём лжепророка.
И обезумевшие от горя родные убитых взялись за камни.
Гимномаска. Срочно!
“Я груда камней, груда камней, спёкшихся кусков туфа с чёрточками от ломов на боках. Я груда камней, присыпанных щебёнкой и пылью. Я туф, туф, туф, никакого Астралата нет здесь”.
Опустили руки, глядят растерянно. Хорошо, что отвёл им глаза. Могли разбить гипномаску камнями, тогда не скроешься.
Тут я мог бы спокойно удрать, но совесть не позволила. Несмышлёныши эти огнеупорные, что с них спрашивать? Если ребёнок выплюнул на тебя горькое лекарство, нельзя же прекратить лечение обидевшись. Ну, покинул бы я эту толпу, а дальше что? Тысячи разочарованных побредут назад в рабство, деваться им больше некуда. Триста километров через пустыню, половина вообще не дойдёт, погибнет от жажды, сложит головы вдоль пути. Половина оставшихся сложит головы на плахе. Господам надо же будет отпраздновать победу. Прочим наденут ошейники и до конца жизни будут напоминать кнутом о побеге. Тысячи мёртвых и тысячи несчастных — великовато наказание за несостоявшееся избиение одного пророка.
И, подождав, пока остывшие и унылые огнеупорны начнут увязывать свой скарб, я снова явился к ним в привычном образе чужеземца в клетчатом плаще.
— Три дня! — сказал я. — Дайте мне три дня, и лава придёт.
Классические три дня срока, как в старой сказке.
Нет, я совсем не был уверен, что все будет завершено именно в три дня. Но расчётную высоту мы уже набрали. Из-под земли слышался гул и грохот; возможно, кора начинала лопаться. И холм стал заметно оседать. Вероятнее всего, неравномерным оседанием и была вызвана катастрофа.
По-видимому, огнеупорцы и сами страшились возвращения. Они легко согласились на отсрочку, с охотой взялись за волокуши. И чтобы ускорить дело, я пошёл по периметру с лазером, подрезая грунт там, где слышался подземный гул. Резал базальт у подножия, а мои последователи с песнопениями волокли камни наверх. В песнях они просили бога Этрэ не гневаться, разрешить им добывать жизненно необходимую лаву в его пустыне.
И древний бог Этрэ не сумел совладать с законами сопротивления материалов. В надлежащий момент напряжения сдвига превзошли предел прочности, основание холма отслоилось, все наше сооружение начало погружаться, тонуть, словно пароход с пробитым днищем. А у бортов его, там, где я ослабил кору разрезами, прорвалась лава, сверкающая, светоносная, брызнув алым сиянием на мутно-багровые тучи. Бурая ночь превратилась в оранжевый день. При всеобщем ликовании в пустыне родилось вулканическое озеро. По понятиям огнеупорцев — родилась жизнь.
— Это ты сделал лаву, Неторопливо Думающий? — спросил любопытный Кузнец. — Как ты делаешь лаву в глубине?
— Я не сделал. Она была там всегда.
— Откуда она взялась?
Как я мог объяснить ему? Рассказать о подлинных размерах его планеты, изложить закон тяготения, сообщить, что тяготение рождает давление и при таком-то давлении начинаются ядерные реакции, выделяющие столько-то тепла, достаточного для расплавления всего их мира. И поведать ещё, что вокруг них ледяное космическое пространство; в результате с поверхности идёт утечка тепла и образуется корка, как бы пенка на, остывающем молоке, которую мы и продавили тяжестью холма. Мог я все это объяснять? Мог он это понять?
— Всегда была лава, — сказал я.
— Почему жрецы не знали о ней? Почему бог Этрэ не сказал им? Наверное, не было всё-таки лавы, ты сам её сделал.
— Не я, а ядерная энергия.
— Ядрэ-Нерэ — это твой бог?
Вот поговорите с ними. И это ещё был самый толковый. Так у них были настроены мозги, чтобы непонятное объяснять вмешательством бога. Смертным доступно только продолжение по прямой линии, а все перемены и повороты от богов. Ветер подул — от бога, ребёнок родился — от бога, умер старик — от бога. Лава появилась в пустыне — явно от бога.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
